Показаниями потерпевшего К. на предварительном следствии из которых следует, что подсудимого Г. он знает, приходил к нему в гости. Когда был у Г. в последний раз, не помнит. При каких обстоятельствах он получил травму головы, не помнит (л.д.51-52).

В судебном заседании К. указал, что травму он получил не в доме Г., а в другом месте. Его избили неизвестные, а он смог добраться до дома Г. Считает Г. не причастным к этому делу.

Показаниями представителя потерпевшего К. из которых установлено, что потерпевший К. - его родной брат. Последние годы с братом близких отношений он не поддерживал, тот жил отдельно. Семьи у брата не было. Он знает, что брат часто ходил в гости к Г., с которым вместе употреблял спиртное. О том, что брат находится в больнице, он узнал 2 марта 2009 года. От следователя и из материалов дела понял, что телесные повреждения брату причинил Г. Последствием травмы у брата явилась его инвалидность (ему установлена 2 группа). В настоящее время поведение брата зачастую неадекватно, он себя не контролирует, речь бессмысленная и невнятная. Для ухода за братом он нанял сиделок.

После допроса К. в судебном заседании, К.В. пояснил, что его (К.С.) показания о получении травмы в другом месте не соответствуют действительности. Он (К.С.) находится в болезненном состоянии и не может пояснить о событиях получения им травмы.

В отношение наказания Г., К.В. просил суд оставить подсудимого на свободе, обеспечить ему (подсудимому) возможность осуществлять уход за потерпевшим.

Показаниями свидетеля Д. о том, что у него на излечении находился К.С. Последствием черепно-мозговой травмы, имеющейся у К., явилось то, что в настоящее время тот не помнит прошлых событий, в настоящее время плохо разговаривает, не понимает задаваемые ему вопросы (л.д.40-41).

Показаниями свидетеля К. о том, что 28 февраля 2009 года, около 20 часов к ним домой в состоянии алкогольного опьянения пришел К. Состояние здоровья К. было нормальное, он ни на что не жаловался, травм головы у него не было. В течение вечера они еще употребили спиртное. Опьянев, К. начал вести себя развязно, уронил их малолетнего внука. На их замечания не реагировал, пнул её и разбил банки. Они потребовали, чтобы К. домой. Возле дверей дома К. упал, а затем видимо упал в сенях, так как оттуда слышался грохот. Вскоре они завели К. с улицы, где он лежал, в дом. Так как К. не вставал, ему вызвали «скорую помощь». Приехавшему фельдшеру К. не давал себя осматривать, тогда они вызвали милицию. Прибывшие сотрудники увезли К. в отделение. Как К. получил телесные повреждения, она не знает. Возможно травму он получил от падений, когда падал в доме и на улице. При ней Г. в их доме К. не бил. Она считает, что он не мог ударить К., так как относился к нему уважительно.

Во время нахождения К. в больнице, они  готовили и носили ему пищу, наняли для него сиделку, однако по требованию К. её из больницы удалили.  Когда К. из больницы выписали, он, с согласия своего брата, около полутора-двух недель, жил у них дома, они за ним ухаживали (готовили пищу, стирали, покупали ему лекарства).

В отношение сведений о своем муже Г., она указывает, что он хороший семьянин. Его увлечение – рыбалка. Каких-либо отклонений его психического здоровья, она не отмечает.

В своих показаниях на предварительном следствии свидетель К. указывала, что после нескольких замечаний Г., на которые К. не реагировал, Г. разозлился и несколько раз ударил К. кулаком по голове в область лба. Она, испугавшись, что Г. продолжит избивать К., помогла К. одеть куртку и вывела его на улицу, надеясь, что тот уйдет домой. Однако через некоторое время П. сказала, что К. лежит в ограде дома. Они с Г. завели К. в дом и, так как стоять на ногах он не мог, положили его на пол. К. при этом ничего не говорил, а только мычал, из носа бежала кровь. Приехавшая по вызову скорая помощь забирать К. в больницу отказалась, тогда она вызвала сотрудников милиции, которые увезли К. в отделение (л.д.27-29).

Показания (в части нанесения ударов Г. К.) свидетель К. в суде не подтвердила, пояснив, что протокол допроса подписала не читая.

Показаниями свидетеля Ф. из которых следует, что 28 февраля 2009 года в 21 час, прибыв по вызову, увидел, что на полу лежит человек, рядом с которым были фельдшеры Х. и Г. Пострадавший нецензурно бранился, не давал оказывать ему медицинскую помощь. В доме беспорядка не было. Хозяева дома на его вопрос о причине вызова сказали, что в таком состоянии потерпевший сам вполз в дом. Он помог фельдшерам измерить давление лежащему на полу мужчине. Затем фельдшер Х. сказал, что нужно отвезти этого мужчину в отделение милиции, так как тот находится в состоянии алкогольного опьянения, а ему необходимо сделать уколы от повышенного давления.  Хозяин дома Г. помог ему занести потерпевшего в машину, так как тот самостоятельно передвигаться не мог. В отделении милиции потерпевший назвал свою фамилию – К. К. по внешнему виду был в состоянии алкогольного опьянения, плохо ориентировался в окружающей обстановке. К. осматривал фельдшер Х. Затем К. поставили уколы и он уехал по служебным делам. При осмотре он видел у К. ссадины локтевых суставов, ссадины на голове в области затылка, засохшую кровь под носом.

Показаниями свидетеля Х. из которых установлено, что 28 февраля 2009 года примерно в  21 час  он обсуживал вызов, 29. В доме, на полу, в состоянии алкогольного опьянения лежал К. Беспорядка в доме не было. Потерпевший осматривать себя не давал, отказывался от помощи, бранился. Когда прибыл сотрудник милиции, К. был осмотрен и ему была оказана первая медицинская помощь. Затем потерпевшего доставили в отделение милиции, где его повторно осмотрели и оказали помощь, поставили уколы. В госпитализации К. не нуждался, помощь ему была оказана в том объеме, которая требовалась на момент осмотра. При осмотре К. он обнаружил ссадину на брови справа, кровь под носом. Ссадин и гематом на волосистой части головы у К. не было. Он считает, что на момент осмотра К., черепно-мозговой травмы у него не было. После оказания помощи К. они уехали на станцию «скорой помощи». В течение ночи вызовов из милиции для оказания помощи К. не поступало.   

При повторном допросе в суде, после заслушивания пояснения свидетеля Ф., свидетель Х. указал, что ссадин на затылке К. он не видел.

Показаниями свидетеля Г. о том, что 28 февраля 2009 года, примерно в 21 час, она и Х. обслуживали вызов. В доме, на полу, в алкогольном опьянении, лежал К. Беспорядка в доме не было. От медицинской помощи К. отказывался, бранился, был возбужден. С помощью сотрудника милиции они измерили К. давление. Так как К. нужно было сделать от высокого давления уколы, они сотруднику милиции сказали доставить потерпевшего в милицию. Оснований для помещения К. в стационар не было. При осмотре К. была видна ссадина на брови справа, кровь под носом. В милиции, К. еще раз измерили давление, поставили уколы магнезии и дибазола с папаверином. Никаких жалоб К. не высказывал, вел себя адекватно, руками и ногами шевелил, но из-за сильного алкогольного опьянения передвигаться самостоятельно не мог. Симптомов черепно-мозговой травмы у К. не было. В течение ночи их в отделение милиции для оказания помощи К. не вызывали.

При повторном допросе в суде, после заслушивания пояснения свидетеля Ф., свидетель Г. указала, что настаивает на том, что симптомов черепно-мозговой травмы у К. на момент проведения ими его осмотра не было. Возможно у него эти симптомы проявились позднее. Скрытый период у К. был более длительный.

Показаниями свидетеля К. из которых установлено, что  1 марта 2009 года при приеме дежурства,  со слов дежурного Ф. он узнал, что в камере для административно-задержанных лиц находится К., который был доставлен в отделение 28 февраля в 21 час 30 минут. Как ему сообщил Ф., К. работники «скорой помощи» госпитализировать отказались по причине его алкогольного опьянения, поэтому он (Ф.) был вынужден поместить К. в камеру для задержанных. На К. Ф. был составлен протокол об административном задержании. Ф. ему предложил выпустить К. когда тот протрезвеет. До обеда он не менее 4 раз проверял К., который как ему казалось все-то не протрезвел. Перед обедом ему показалось странным, что К. до сей поры не протрезвился. Он попытался К. поднять, но тот на ногах стоять не мог, речь его была невнятной. По этой причине в 12 часу он решил вызвать «скорую помощь». Однако «скорая помощь» прибыла лишь после его вторичного вызова в 15 часу. Медицинский работник осмотрел К. у которого оказались ссадины на локтевых суставах, ссадины на затылке, на лице засохшая кровь. 

Со слов Ф. он знает, что К. в отделение милиции был доставлен с телесными повреждениями. По его мнению, сам Ф. не смог бы причинить черепно-мозговую травму К. Ранее он не слышал, чтобы Ф. занимался рукоприкладством.

Показаниями свидетеля Б. о том, что она и Ф. более двух месяцев по просьбе К. осуществляют уход за К., с которым она живет по соседству. Она и Ф. готовят К. пищу, присматривают за ним. В настоящее время поведение К. часто неадекватно.  Его физическое состояние болезненное, он не редко жалуется на сильные головные боли. Спиртное К. после выписки из больницы не употребляет. Практически все время находится дома. Такого случая, чтобы К. после выписки из больницы долгое время (более двух дней) отсутствовал дома, не было.

По характеру К.. до больницы был нормальным, не скандальным человеком. Только в состоянии опьянения начинал громко говорить.

По поводу получения травмы К. ей говорил, что ничего не помнит.   

Показаниями свидетеля Ф. из которых следует, что 28 февраля 2009 года около 21 часа сотрудники «Скорой помощи» попросили оказать содействие в осмотре пьяного человека. Он отправил на вызов экипаж вневедомственной охраны. Примерно через 30 минут в дежурную часть сотрудник ОВО Ф. доставил К. Доставленный плохо передвигался, поэтому он и Ф. завели К. под руки. По внешнему виду К. был в состоянии алкогольного опьянения. О его избиении задержанный ничего не говорил. Приехавший следом фельдшер Х. осмотрел К., которому поставили уколы от повышенного давления. Он настаивал, чтобы фельдшеры забрали К. в больницу, однако сделать это они отказались, ссылаясь на наличие у доставленного сильного опьянения и его агрессивности (на месте вызова бранился, не давал оказывать помощь, махал руками). Он вместе с фельдшером осмотрел К., у которого были ссадины на локтевых суставах, ссадины на затылочной области, под носом засохшая кровь. Эти телесные повреждения видел и фельдшер Х. Наличие телесных повреждений у К. он отразил в протоколе задержания. Так как он не обладает медицинскими  познаниями, доверяя медикам что необходимости в госпитализации К. нет, поместил доставленного в камеру для административно-задержанных лиц для вытрезвления, так как запах алкоголя от К. исходил и по внешним признакам он был похож на сильно пьяного человека. О задержании К. составил протокол. В течение ночи он периодически заходил в камеру, чтобы проверить К. На его вопросы К. отвечал, иногда нецензурно. Все это время К. лежал, иногда приподнимал голову. По внешнему виду К. (запах алкоголя, плохая ориентация в пространстве, наличие испражнений) можно было сделать вывод о том, что он находится в состоянии сильного алкогольного опьянения. Никакой тревоги состояние К. у него не вызывало, тем более сам он не просил о вызове «скорой помощи», хотя жаловался на головную боль. Утром, при передаче дежурства он сообщил о К. сменщику. 

Показаниями  свидетеля П. о том, что 28 февраля 2009 года, примерно в 20 часов, к ним домой пришел К., с которым она, хозяин дома – Г. и его сожительница – К. стали распивать спиртное. Выпив немного, она ушла  в комнату, откуда слышала, что Г. говорил К. не трогать ребенка. Слышала, что Г. и К. ссорятся,  но к ним не выходила. Через некоторое время К. ушел из дома. Примерно через 10 минут она, выйдя в ограду дома, увидела, что К. лежит. Так как идти К. не мог, то Г. и К. затащили его в дом и положили на пол. Из носа у К. бежала кровь, у него были судороги, невнятная речь. Приехавшая бригада скорой помощи забирать К. в больницу отказалась, объясняя, что К. находится в состоянии алкогольного опьянения. Прибывшие сотрудники милиции забрали К. в отделение милиции.

Когда К. пришел к ним, то  каких-либо следов побоев на его лице не было, поведение было адекватным, он еще ходил в магазин с К. (л.д.30-32).

Кроме того, вина Г. подтверждается следующими нижеперечисленными письменными доказательствами:

- заключением № 42 судебно-медицинской экспертизы, согласно выводов которой у К. имелись следующие телесные повреждения:  А) закрытая черепно- мозговая травма: острая субдуральная гематома справа, острая субдуральная гематома слева, ушиб головного мозга 2 ст., сдавливание вещества головного мозга, ушибы, ссадины головы; Б) ушибы, ссадины конечностей. Телесные повреждения группы «А» являются опасными для жизни и поэтому расцениваются как тяжкий вред здоровью; повреждения группы «Б» не влекут за собой кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты  общей трудоспособности и поэтому не расцениваются как вред здоровью (л.д. 43-45);

- заключением комиссионной судебно-медицинской экспертизы № 42-09, согласно выводов которой, черепно-мозговая травма у К. могла образоваться от неоднократных (не менее 2-3) травматических воздействий тупых твердых предметов (не исключается, в том числе, и при падении после предшествующего приданному телу ускорения – например, после толчка, удара по лицу и удара затылочной областью о преобладающую травмирующую поверхность: пол и т.п.), причем каждое последующее травматическое воздействие усугубляло тяжесть черепно-мозговой травмы.

Идентифицировать травмирующий предмет по имеющимся описаниям повреждений  в истории болезни не представляется возможным. Возможность образования черепно-мозговой травмы у К. только от удара-ударов кулаками, следует исключить.

Черепно-мозговая травма причинена потерпевшему в промежутке времени не менее 3 суток и не более 6-7 дней до времени оперативного вмешательства.

Закрытая черепно-мозговая травма, сопровождавшаяся субдуральной гематомой, и образовавшаяся от совокупности травматических воздействий, привела к нарастающему сдавлению головного мозга, что потребовало хирургического вмешательства, являлась опасной для жизни, и по этому признаку расценивается как причинившая тяжкий вред здоровью.

Ушибы грудной клетки и конечностей могли образоваться от  травматического воздействия тупых твердых предметов или удара о таковые при падении, и расцениваются как повреждения, не причинившие вреда здоровью.

Отсутствие каких-либо повреждений на голове-лице у К. до прихода его к Г. и наличие таковых при первичном осмотре потерпевшего дежурным ОМ Ф. и мед.работниками ССМП, могут свидетельствовать о том, что черепно-мозговая травма, вероятнее всего, была причинена потерпевшему 28 февраля 2009 года около 20 часов 30 минут (в ходе конфликта с Г.). Отсутствие параорбитальных гематом у потерпевшего на момент его первичного осмотра мед.работниками 28 февраля 2009 г. может быть объяснено тем, что кровоподтёки вокруг глаз (из-за рыхлой клетчатки данных областей) могут проявляться через несколько часов, иногда через 1-2 дня, после травмы.

После получения закрытой черепно-мозговой травмы, вплоть до поступления К. в стационар, он мог совершать какие-то самостоятельные действия (махать руками, браниться, поднимать голову, разговаривать).

Алкогольное опьянение могло нивелировать клинику черепно-мозговой травмы и, следовательно, затруднить её диагностику при первичной осмотре потерпевшего работниками ССМП.

Для определения К. 2 группы инвалидности сроком на 1 год явились осложнения, возникшие на фоне энцефалопатии сложного генеза, а именно: токсической энцефалопатии, явившейся следствием хронической алкогольной интоксикации; гипотаксической энцефалопатии, развившейся в результате отравления угарным газом, и травматической.

Черепно-мозговая травма не явилась основной причиной инвалидизации К. и, следовательно, не находится в прямой причинно-следственной связи с ней.

Отсроченная госпитализация потерпевшего (на следующий день после травмы) не могла усугубить тяжесть черепно-мозговой травмы и, следовательно, повлиять на исход вреда здоровью.

За время пребывания К. в стационаре лечение соответствовало установленному диагнозу и проведено в полном объеме (л.д.168-176).

Допрошенные в судебном заседании эксперты К. и Н. подтвердили выводы своего заключения, добавив, что из-за скудности описания в первичных медицинских документах телесных повреждений у К., невозможно разграничить какие телесные повреждения причинены потерпевшему вначале и какие после. По этой же причине в настоящее время бессмысленно проводить и какие-либо дополнительные исследования. В целом можно предположить, что черепно-мозговая травма К. причинена при обстоятельствах изложенных подсудимым Г. на предварительном следствии – когда Г. пояснял, что от его ударов кулаком К. упал и ударился головой об пол. А после этого еще несколько раз падал – в сенях и на улице.

Проанализировав доказательства, представленные стороной обвинения, и обсудив приведенные сторонами доводы, суд приходит к следующим выводам.

Принимая во внимание изменение обвинения в суде государственным обвинителем, действия Г. подлежат квалификации по ч. 1 ст. 118 УК РФ, так как он причинил тяжкий вред здоровью по неосторожности. Суд считает, что нанося удары кулаком в область лба К., Г. не желал и не предвидел наступления тяжкого вреда здоровью потерпевшего, хотя должен был и мог это предвидеть.

Доводы подсудимого Г. о том, что от его ударов таковой вред здоровью К. наступить не мог, стороной обвинения опровергнуты. Так, сам подсудимый на предварительном следствии не отрицал факта нанесения ударов кулаком в область лба К. По заключению комиссионной судебно-медицинской экспертизы и с учетом допроса экспертов в суде, вероятнее всего черепно-мозговая травма К. причинена при обстоятельствах изложенных подсудимым Г. на предварительном следствии – когда Г. пояснял, что после его ударов кулаком К. упал и ударился головой об пол. После этого К. еще несколько раз падал – в сенях и на улице. По обстоятельствам дела именно Г. нанес удары К., от которых тот упал. Возможность же образования черепно-мозговой травмы у К. только от удара-ударов кулаками, следует исключить.

Доводы подсудимого о получении К. телесных повреждений в ином месте, суд находит не убедительными. Так, на предварительном следствии, как сам подсудимый, так и свидетель К. поясняли об отсутствии каких-либо телесных повреждений у К. когда тот пришел к ним в гости. Эти показания суд находит достоверными, так как они получены без нарушения закона и соответствуют иным доказательствам исследованным в суде – в частности показаниям свидетеля П., не заинтересованной в исходе дела. Таким образом, суд находит вину Г. по ч. 1 ст. 118 УК РФ доказанной.

При определении вида и меры наказания суд учитывает характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность подсудимого, обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.

По месту жительства участковым инспектором Г. характеризуется отрицательно (л.д. 88), по месту работы – положительно (л.д. 190), на учете у психиатра и нарколога на состоит (л.д. 90, 92). 

Обстоятельствами, смягчающими наказание подсудимого суд признает наличие у подсудимого несовершеннолетнего ребенка, частичное признание вины, аморальность и противоправность поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления.

Обстоятельств, отягчающих наказание Г. суд не усматривает. Доводы стороны обвинения о наличии у Г. рецидива преступлений суд находит не верными. Так, Г. совершил деяние (признанное судом доказанным) по неосторожности, следовательно в силу ст. 18 УК РФ в таком случае рецидив преступлений отсутствует.

Разрешая заявленный по делу прокурором гражданский иск в размере 28128 рублей 24 коп. в интересах территориального фонда обязательного медицинского страхования Забайкальского края суд  считает, что иск подлежит оставлению без рассмотрения. Так, в силу Указа Президиума Верховного Совета СССР от 25 июня 1973 года «О возмещении средств, затраченных на лечение граждан, потерпевших от преступных действий», не отмененного и действующего на настоящий момент, средства затраченные на стационарное лечение возмещаются лишь при совершении умышленных преступных действий. По рассматриваемому делу вина Г. доказана в неосторожном причинении вреда здоровью. При таком положении, в силу ч. 3 ст. 250 УПК РФ суд оставляет заявленный гражданский иск без рассмотрения.

На основании изложенного и руководствуясь ст.307, 308 и 309 УПК РФ, суд

приговорил:

Признать Г. виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 118 УК РФ и назначить наказание в виде штрафа в размере 30 000 рублей. 

Меру пресечения «подписку о невыезде» Г. отменить по вступлении приговора в законную силу.

Гражданский иск заявленный по делу прокурором района в интересах территориального фонда обязательного медицинского страхования Забайкальского края оставить без рассмотрения. 

Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в судебную коллегию по уголовным делам Забайкальского краевого суда в течение 10 суток со дня провозглашения. В случае подачи кассационной жалобы осужденный вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

                   Председательствующий: Козырин М.В.

                   Приговор вступил в законную силу 2 апреля 2010 года.